Этнологическая мобилизация и глобальный «жертвенный кризис»
В отеле Арарат Парк Хаятт (ул. Неглинная, 4, зал «Библиотека») состоялось IX Заседание Московского Евразийского Клуба по теме: «Межэтнические и межконфессиональные конфликты на постсоветском пространстве: психология противостояния, концепции разрешения». Заседание Клуба по традиции ударом в гонг открыл Временный Поверенный в делах республики Кыргызстан в России Улукбек Чиналиев.
Этнология прежде всего
Этнолог и популярный видеоблоггер Кирилл Серебренитский задал тон дискуссии, заявив о решающей роли этнологии (в том числе «полевой») в создании и сохранении государств и империй: «Полевые экспедиции в Российской империи и СССР были великолепным инструментом предупреждения и решения межэтнических конфликтов. Империи и государства строятся этнологами.
Итальянский граф и этнолог Пьер де Бразза основал современное Конго, в его честь называется столица этой страны – Браззавиль.
Генри Мортон Стэнли – исследовал и зафиксировал ту территорию, которую мы сегодня знаем, как Демократическое Конго.
Наш Миклухо-Маклай произвёл похожую операцию в Папуа. А знаменитый этнолог полковник Лоуренс основал десяток арабских государств, существующих по сию пору.
Поэтому роль практической этнологии неоценима. Ничего удивительного нет, что Россию с каждым годом всё больше раздирают межэтнические и межконфессиональные конфликты. Государство практически перестало финансировать этнические полевые экспедиции, а этническая наука переживает чудовищный кризис. Этнические войны происходят, как результат отсутствия этнологических экспедиций.
А ведь практическая этнология должна опережать конфликты. Это сложнейшая, глубинная и многогранная наука, отвечающая сразу же сотни вопросов человеческого Бытия. Думаю, можно говорить уже о «фрактальной этнологии», которая охватывает и конфликтологию и коммуникативный процесс, и психоанализ, и взаимоотношения и противостояние культур.
Полевые экспедиции сейчас для России намного важнее, чем формирование новых дивизий. Правильно проведённая экспедиция с глубоким погружением в среду, проведённая профессионалами-этнологами способна предотвратить межэтнический конфликт.
Этнологическая мобилизация
При «вторжении» этнолога в изучаемую среду происходит интереснейший процесс – резкая мобилизация этой среды. Я занимался старообрядцами в Поволжье в середине 90-х гг. и наблюдал практически распавшиеся общины. И когда я приезжал в деревню – я становился очень сильным внешним раздражителем. 90-летние бабки узрев «чужеродное тело», человека непонятного и не деревенского облика начинали шевелиться и мобилизоваться.
«Иноземец» начинает интересоваться староверами-кулугурами, неинтересными ни внукам, ни соседям. И бабка при виде диктофона и фотоаппарата становится в тысячу раз большей старообрядкой, чем она была за 20 лет до встречи со мной.
В деревне живёт пять бабок, и я спрашиваю: «Кто из вас наставник?». У пяти бабок экстренно появляется задача определить: «кто из них наставник?» Сразу ответить они не могут. Но тут, же на глазах у них определяется наставник. Происходит мгновенная реструктуризация развалившейся общины.
Получается, что деятельность этнолога выходит далеко за пределы собственно изучения. Этнолог оказывается катализатором изучаемой среды. Иногда это происходит не сразу. Я изучал дворян-однодворцев, они до реструктуризации своей умирающей общины раскачались за 9 лет. Я к ним ездил, говорил, что надо какое-то сообщество восстановить.
Через 9 лет ко мне приехали два мужика и сказали, что они договорились друг с другом и воссоздают «консорцию» дворян-однодворцев. Я тогда уже занимался мусульманами, и мне это было не совсем интересно. Но процесс был уже запущен!
Экспедиция – это крохотная группа (я вообще езжу один). Но это инструмент создания образов, это социальный механизм, это инструмент по деконструкции и реконструкции общин и государств, по предотвращению межэтнических конфликтов.
А этнические конфликты потенциально зреют не только на Кавказе, но и по всей стране. Ещё в 1990 году я записал эрзянскую мордовскую народную песенку: «Рожь поспела, бригада едет на уборку, а в обозе тащится русский дурак». Потенциальные межнациональные конфликты заложены очень глубоко практически в любом населённом пункте любой области России. Их не возможно устранить «баблом» или законами. Их нужно учитывать. Чтобы учитывать их нужно исследовать, нужно включать в систему этнической политики страны».
Дом горит, стропила рушатся
Президент Института религии и политики Александр Игнатенко заметил, что: «Исследование этнических контактов и культур вещь необходимая, но сегодня это интеллектуальная роскошь: «Дом горит, рушатся стропила и не до тонких исследований и уточнений, кто поджёг, и какая противопожарная была сигнализация. (Хотя исследования нужны на участках, не охваченных огнём).
Надо посмотреть на картину целостно. Конфликты происходящие у нас и в СНГ – это лишь часть гиперконфликтной карты нашей планеты. По сути, весь мир в 90-е – 00-е годы «сдвинулся с места» и пошёл, что называется «в разнос». Этот «разнос» обусловлен глобализацией. Она приводит к смешению людей, групп, народов, рас, религий. Это «смешение» глобально, происходит везде, кроме изолированных «медвежьих углов». В мегаполисы попадают люди из сахарской, турецкой или чеченской глубинки со своими привычками, «заморочками». И возникают конфликты. Подчёркиваю, что сегодня практически нет точки на земном шаре, где бы сих конфликтов не было. А в Евразии этих конфликтов тьма тьмущая.
И как только начинают стрелять – к этнологии проявляется интерес.
Вспоминаю, как оказался в МВД на Мытной в момент начала первой чеченской войны. И бегающий генерал с выпученными глазами заявил, что экстренно нужна брошюра для внутренних войск – «как общаться с верующими мусульманами». Этнологические исследования требуются властям, когда грохочет гром и зачастую вообще ничего сделать нельзя.
Единообразный кошмар
Проблемы разнородны, но когда я смотрю на конфликты в Евразии: Пакистан, Афганистан, Ближний Восток, Киргизия – везде очень похожая картина. Были жёсткие, зачастую тоталитарные режимы, формировавшие региональные межэтнические союзы. Конфликты там были заморожены, либо их не было вообще. Скажем, в Ираке до вторжения США при Хусейне не было кошмара, наблюдаемого сейчас. Я имею ввиду не оккупацию и сопротивление, а шиитско-суннитскую рознь, которая приобретает совершенно чудовищные формы. В Пакистане при Мушаррафе были конфликты, но в определённых рамках. Американцы заменили Мушаррафа и поставили более «гибкого» правителя.
В итоге Пакистан охвачен пламенем гражданской войны. Это пламя загасило наводнение, но погодите, вода просохнет, и всё начнётся сызнова. Я предвижу, что это государство может не просто распасться — оно может само себя съесть.
Посмотрел бы я ещё на Советский Союз. Да был там «зажим свобод» безусловно. Но если взять время с конца 50-х до конца 80-х годов (30 лет), то мы увидел, что в СССР существовала реальная межэтническая гармония, по которой сегодня ностальгируют очень многие люди, как в России, так и за её пределами.
Дальше можно привести пример Турции, которая сегодня переживает свою «перестройку» и «разгерметизацию» «кемалистской» жёсткой системы. Нет никакой гарантии, что Турцию в ближайшие годы просто не «разорвёт». И на этом фоне стабильным маяком выглядит Саудовская Аравия – жёсткий тоталитарный режим, сдерживающий глубинные противоречия разнообразных арабских племён.
А во Франции Саркози проводит достаточно жёсткую этническую политику. Может быть, в этом рецепт успеха — в твёрдом предотвращении самопоедания и межэтнических конфликтов? В «ужесточении» общественных связей?
Глобальный «жертвенный кризис»
Председатель Московского Евразийского Клуба Павел Зарифуллин припомнил теорию французского структуралиста Рене Жирара. Согласно этому антропологу унификация и глобализация, которую несёт за собой западная цивилизация приводит всегда и везде к «жертвенному кризису» и как выразился Александр Игнатенко к «самопоеданию».
«Жертвенным кризисом» Жирар называл – это событие потому что, согласно представлениям традиционного общества, гражданский конфликт является следствием «неправильной, неудачной» жертвы Священному. Сакральному, приходящему в общину, племя, страну извне.
Входя в различные регионы мира, глобализация всегда и везде приводит к «раздраю» и гражданской войне среди обществ, принимающих эту глобализацию. И видимо следующей жертвой глобальной унификации может стать Иран, в котором после гипотетической победы либералов межэтнические войны вспыхнут незамедлительно.
Экономика «жертвенного кризиса»
Старший специалист Аналитического Центра при Правительстве России Кирилл Коктыш продолжил мысль Зарифуллина следующим наблюдением: «В любом обществе этническая идентичность не является решающей. Помимо этнической у человека есть всегда ещё несколько идентичностей: региональная, цивилизационная, социальная, гендерная, профессиональная, интеллектуальная и т.д. Этническое становится на первое место в очень сложные моменты истории, когда глобализация меняет ресурсный баланс в регионе и ресурсов становится поначалу резко больше, а потом резко меньше. Если больше, то, на каком основании надо ими делиться? Если меньше, то, необходимо разъяснить – кого и по какому критерию будем «сбрасывать с Боливара». Вспоминая слова Серебренитского о «мобилизации идентичности» перед появлением «иного», могу заметить, что любой человек существует «по отношению к собеседнику», он проявляет свои качества, в том числе и Этническое после того, как с ним заговорит собеседник. Исследования и проникновение в «иную среду» приводит к появлениям Сущностей, в том числе и Этнических, потому что вопрос порождает ответ, рефлексию и структуру вовлечения.
Но сегодня есть большая разница между этнологией нашего времени и этнологией XIX века. Сегодня всё давно уже «извлечено» и всё уже «съедено», «жертвенный кризис самопоедания» воистину глобален.
Продолжение: Самоубийство на Кавказе и Сетевое Министерство Национальностей
Пресс-служба Московского Евразийского Клуба
Релевантно:
Америка, Россия и Наркотики (Итоги заседания IV Московского Евразийского Клуба)
Кавказ нам нужен или война? Итоги III Московского Евразийского Клуба
Leave your response!