Занятия этнографическими исследованиями помогают по-настоящему помнить главное откровение антропологии — идею о том, что мир, в котором мы живем, не существует в каком-то абсолютном смысле; на самом деле он всего лишь одна из моделей реальности, последовательность набора решений, принятых нашими предками.

Мы все одинаково рождаемся, рожаем детей, проходим через обряды инициации, мы все вынуждены мириться с неумолимой разлучницей-смертью. Все мы поем, танцуем, у всех нас есть изобразительное искусство. Но интересны именно уникальные гармонии песен и ритмы танцев в каждой культуре. Будь то племя пенан в лесах Борнео, или жрецы культа вуду на Гаити, или даже пастух яков на склонах Джомолунгмы.

Все эти люди учат нас тому, что есть другие способы существования и мышления. Вместе мириады культур нашего мира составляют область духовной и культурной жизни, такую же важную для планеты, как и биосфера. Ее можно назвать «этносферой» и понимать под ней общую сумму всех мыслей, мечтаний и мифов, порожденных человеческим воображением со времен рассвета человеческого сознания. И как биосфера, этносфера сейчас подвергается серьезным разрушениям, и возможно, даже гораздо стремительней, чем первая.

Важным показателем тут является потеря языка. Когда каждый из вас еще только родился, люди на Земле говорили на 6000 языках. А язык — это не только корпус словарных единиц, но и вспышка человеческого духа, реликтовый лес разума. Сегодня добрую половину этих 6000 языков уже никто не использует, и если ничего не изменится — эти языки уже мертвы: каждые две недели умирает старейшина и уносит с собой в могилу последние слоги древнего языка.

А не лучше будет нам всем жить в этом мире, если мы все будем говорить на одном языке? Отлично, пусть это будет язык йоруба или язык коги. И тогда станет понятно, каково это — не иметь возможности говорить на родном языке.Представители племени барасани из Северо-Западной Амазонии не отличают синий цвет от зеленого, потому что небесный свод для них равен своду леса, от которого зависит их жизнь. У них есть лингвистическая экзогамия: человек обязан вступать в брак с носителем другого языка, и в их длинных домах звучит шесть или семь разных языков, и никто не учит новый язык.

С индейцами племени ваорани из Северо-Восточного Эквадора миссионеры попытались войти в контакт, сбросив с воздуха вниз свои фотографии. Люди, живущие в тропических лесах, никогда в жизни не видели ничего двухмерного и, приняв эти фотографии за «визитные карточки» дьявола, насмерть закололи миссионеров. Но они закалывают не только чужаков, но и соплеменников. При этом они поразительно хорошо знают лес: их охотники чувствуют запах мочи животных за 40 шагов и могут сказать, какое именно животное оставило этот след.

В начале 80-х годов мне предложили поехать на Гаити, чтобы проникнуть в ряды тайных обществ, узнать формулу яда, используемого для создания зомби. Для этого надо было сначала разобраться в поразительной религии — вудуизме. Религия вуду — это не культ черной магии, а сложное метафизическое видение мира. По сути, это квинтэссенция очень глубоких религиозных идей, появившаяся во время трагических перемещений народов Африки в эпоху работорговли.

Вудуизм — это живые взаимоотношения между живыми и мертвыми. Живые порождают духов; духи откликаются на ритм танца, чтобы на мгновение переместить душу живого человека, и жрец становится Богом. Если вами овладел дух, разве может вам что-нибудь нанести вред? Жрецы вуду в состоянии транса держат в руках раскаленные угли, не обжигаясь. Это поразительный пример того, как разум способен повлиять на тело, катализируя состояние чрезмерного возбуждения.

Люди из племени коги в Северной Колумбии после начала завоевания ушли в изолированный горный массив, и никогда не были завоеваны испанцами. До сих пор в племени правит ритуальное духовенство. То, как этих священников обучают, удивительно. Детей забирают из семей в возрасте 3-4 лет; потом они живут в изоляции, в мрачной темноте каменных хижин — это имитация девяти месяцев созревания плода в утробах матери. Им прививают ценности их общества, внушают идею, что только их молитвы сохраняют космическое равновесие в мире. В конце процесса инициации их вдруг выводят наружу, и впервые в жизни в возрасте 18 лет они видят рассвет. И в этот момент осознания первого света, все, чему они научились абстрактно, вдруг оказывается подтверждено этим великолепием. Священник говорит: видите, все так и есть, как я вас учил, — это именно так прекрасно, и вы это должны защищать. Они называют себя «старшие братья». А мы, их младшие братья, разрушаем мир.

Вот растение аяхуаска — самый сильный психотропный препарат шаманов. Делается он из двух ингредиентов. Один – это древесная лиана, в которой содержатся слабые галлюциногены. Если принять только эти стебли, ваше сознание подернется таким синеватым дымком, туманом. Но ее смешивают с листьями кустарника Психотрия виридис; в нем содержатся очень сильные триптамины, близкие к серотонину мозга.

Вдохнуть этот порошок — это как быть «выстреленным» из дула ружья, обшитого внутри картинами в стиле барокко, и приземлиться в море электричества! Каким образом из 80 тысяч видов растений эти люди нашли два морфологически неродственных растения, именно такое сочетание которых имеет больший эффект, чем просто сумма эффектов составляющих? Индейцы ответят: «Растения говорят с нами».
Через 300 лет XX век будет вспоминаться не как век достижений и технологических новаций, а как период, когда мы были молчаливыми свидетелями массового разрушения большой части биологического и культурного разнообразия нашей планеты.

И проблема не в самом технологическом прогрессе; все культуры всех времен постоянно изучают новые возможности в жизни. Целостности этносферы угрожает власть, грубое лицо господства. Живые народы в разных уголках мира выталкивают из бытия вполне опознаваемые силы, к которым они не могут приспособиться. Геноцид — физическое уничтожение народа — обычно все осуждают, но этноцид — уничтожение образа жизни народа — не только не осуждается, но и поощряется как часть стратегии развития. Невозможно понять боль Тибета, не пройдя через эту страну «по земле». Шесть тысяч священных памятников превращены в пыль; более миллиона людей убито партийными деятелями во время культурной революции. Но всепрощающий дух народа Тибета просто поразителен.

Иногда наступают замечательные моменты оптимизма. В 50-х годах канадское правительство укрепляло свою власть, для чего племя инуитов сгоняли в специальные поселения. Один пожилой инуит отказался переселяться и, лишенный всякого оружия, не побоявшись мороза, вышел на улицу, спустил штаны, сделанные из тюленьей шкуры, и испражнился себе в руку. По мере того как кал замерзал, мужчина слепил из него нож и зарезал им собаку. Сняв с собаки шкуру, он сделал упряжь; из ее грудной клетки он соорудил подобие саней, впряг в них ближайшую собаку и исчез за ледяными глыбами, с ножом из фекалий за поясом. Эта история во многом символизирует выносливость не только инуитов, но и всех туземных народов мира.

В апреле 1999 года правительство вернуло во владение инуитов кусок земли, на которой они контролируют все полезные ископаемые. И это пример того, как государство может восстановить правовое положение своих граждан.
И, напоследок: любые отдаленные уголки мира являются чьей-то отчизной. Они представляют собой ветви человеческого воображения, корнями уходящие в незапамятные времена. Мы, сотрудники Национального географического общества, поняли, что политики никогда ничего не добьются; пустые споры неубедительны — только подобные рассказы могут изменить мир.

Сноб