В связи с концом партийного креатива депутат от ЛДПР Елена Бабич в законодательном собрании Санкт-Петербурга предложила бороться с альтернативным для города поведением в среде мигрантов не законом, но увещеванием. Форма увещевания была выбрана тоже неоригинальная – дубликат «кодекса москвича», переписанный с поправками на Санкт-Петербург. Кодекс планировалось распространять мигрантам по этническому признаку и через диаспорные сети. Однако сама идея и методы ее реализации вызывают слишком много нареканий.

Например, в качестве устной иллюстрации «размывания Петербургского культурного пространства» депутат привела семью в банных халатах и тапочках, которую она якобы видела на улице. Но появление на улице в домашних тапочках хоть и нечастое явление, но характерное, и далеко не только мигрантам. При этом в халате ходили представители восточных народов в столичный период Санкт-Петербурга, которые находились в городе постоянно. Например, эмир Бухарский, чья резиденция находилась на Петроградской стороне, и вся его прислуга ходила только в национальных одеждах. Причем никакую культурную идентичность они не подрывали и никакое культурное пространство не размыли.

Другой вопрос – этический. По понятным причинам на улице нельзя находиться в неприличной или другой морально неоднозначной одежде, которая подпадает под отдельные статьи в административном кодексе, также правилами запрещено находиться в пачкающей одежде в общественном транспорте. Только какое это отношение имеет к национальной одежде и нормам, предъявляемым к одежде в других странах? Почему находиться на улице летом в грязном ватнике приезжим из глубинки нормально, а носить халат узбеку – нет? И более того, почему это должно быть кодифицировано и роздано только самим узбека?

Еще один вопрос: как депутат понимает вообще культурное пространство Петербурга? Например, в советское время было совершенно нормальным то, что военные не стояли в очереди. Их всегда пропускали без очереди в любой магазин или к кассе по продаже проездных билетов. Сейчас это «культурное пространство» разрушено, но для депутата, видимо, это является нормой, в отличие от халатов прохожих.

К тому же мы знаем, что «культурное пространство» вещь весьма условная. До появления автомобилей было одно культурное пространство. Оно было без проводов электропередач, бензоколонок и грязного от копоти Казанского собора, который никто никогда после этого события не мог отмыть. После автомобилизации страны сложилось другое культурное пространство. До мечети было одно, после – другое. До халатов одно, после халатов другое. Стоит ли поощрять ностальгические чувства Елены Бабич, если складывается новый Петербург.

Хороший он или плохой – решать, конечно же, надо. Но не Елене Бабич, а тем, кто его действительно конструирует. Если бы я был конструктором нового Петербурга, я бы из его «культурного пространства» изъял бы многие вещи. Например, семечки как явление. Они никогда не росли, местные народы, исконно населявшие окружающие земли никогда его не потребляли. Или валяться на газонах в центре города, явление, завезенное студентами из южных субъектов Российской Федерации. Это для Бабич не предмет для включения в «кодекс петербуржца». Она, наверное, думала, что питерцы всегда на газонах валялись.

Но это ладно. Возникает вопрос правомочности: кто должен составлять «кодекс петербуржца»? Учитывая, что земля не приватизирована и не коллективизирована ни одной из этнических или региональных групп. Здесь всегда было пусто, в момент завоевания Россией этой территории тут были только фортификационные укрепления, управляемые вахтенным способом. Следовательно, русские тут такие же пришлые, как и узбеки: на каком основании одни имеют право навязывать свои нормы в кодексе, а другие нет? Предки это отлично понимали, поэтому не очень-то нервничали, когда приглашали католиков из Европы строить архитектурные ансамбли города, зная, что русское «культурное пространство» от этого не особенно пострадает.

Для полноты картины замечу, что «кодекс петербуржца» (оригинальный, а не в предлагаемой депутатом версии, являющейся справочником по дресс-коду и бараноприготовлению) пишется очень давно. Его черновые редакции постоянно исправлялись и, в конечном счете, работа над кодексом была остановлена. Я даже знаю, кто его делал и с каким успехом. Создать кодекс не удалось, вряд ли есть основания считать, что кодекс напишут ближайшее время. Сложно кодифицировать то эфемерное состояние идеального, который каждый ищет в Петербурге, а найти не может.

Виталий Трофимов-Трофимов
Координатор Движения по защите прав народов

Релевантно:

Русская служба новостей”, программа “Своя правда”: нужен ли “кодекс москвича”?