Химкинский лес – стал символом противостояния неравнодушных граждан с коррумпированными властями. Конфликт не завершён. Власти продолжают угрожать активистам, которые пытаются остановить разрушение последнего «лёгкого Москвы».

Интересно, а есть ли в мире примеры подобного противостояния. Чем они заканчиваются? Какую стратегию применяют активисты в других странах?  Расспросить об этом я решила Нику Давидову – американского антрополога, изучавшего протестные движения Эквадора. В настоящий момент Ника преподает в университете Маастрихта (Голландия), пишет книги.

— Ника, расскажи, почему ты начала заниматься Эквадором?

— Когда пришло время выбирать,  где делать полевую работу в аспирантуре Университета, я решила, что мне интересней всего Эквадор. Я знала испанский, меня интересовали политические и культурные проблемы коренных народов этой страны. Всего я побывала в Эквадоре 4 раза, в 2004-2005 году жила там почти год, а последний раз я была этим летом, провела там месяц.

— Что же переставляет собой Эквадор? Это действительно бедная страна третьего мира?

— Эквадор далеко не самая бедная страна третьего мира. До конца 70-х Эквадор даже был вполне благополучной страной. В 60-х годах там открыли нефть и почти сразу же  начались проблемы с экологией.  Однако нефтяные доходы подняли уровень жизни среднего класса. До начала 80-х нефтяные деньги реинвестировались в общественную инфраструктуру. Пока не началась рейганомика, неолиберализм, МВФ, Международный банк и т.д.  Примерно с этого момента нефтяные доходы уже шли не казну, а на уплату иностранных долгов.

Столица Эквадора — Кито

— Откуда же у них взялись долги, если у них был экономических подъём?

— В 70-годах Эквадор занимал деньги под нефтяные доходы, и реинвестировал их в развитие инфраструктуры. Тогда банки предлагали деньги под низкий интерес.  В 80-е упали цены на нефть и одновременно – поднялся процент по кредитам, и за очень короткое время, долг Эквадора вырос с трёх миллионов долларов до четырёх с половиной миллиардов.

— Насколько иностранные займы были необходимо для Эквадора и его жителей?

— Не стоит рассматривать Эквадор отдельно от остального региона. Вся Латинская Америка двигалась к неолиберализму. Разными темпами, под разными условиями. Мы помним, как это произошло в Чили. Это как снежная лавина: её сложно остановить. Американцы давили на эквадорское правительство, чтобы оно отпустило цены, чтобы сняло барьеры для западных компаний, открыло рынки. В результате этих процессов средний класс сократился и обнищал.

А в 80-90-е был полностью приватизирован нефтяной сектор, и он сразу же ушёл под контроль иностранных компаний. Это означало потерю контроля над их деятельностью.  Началось то, что сейчас называют «амазонским чернобылем»: идя по полю, ткнёшь палкой и – нефть выходит. Люди болели, умирали.

Барио в Каракасе (Венесуэла)

— В СССР Латинская Америка была синонимом бедности и социального отчаяния. Песню из фильма «Генералы песчаных карьеров» напевал почти каждый советский ребенок.  Религиозные, неграмотные, голодные и брошенные на произвол судьбы – именно такими я представляла в детстве жителей Латинской Америки. Особенно печальным мне казался тот факт, что католическая церковь держит тамошнее население под тотальным контролем…

— В Латинской Америке церковь играет совершенно другую роль, чем в России. Например, движение «Теология освобождения», призывающее к социальному, экономическому равенству, называют «христианским марксизмом». Церковь играет там прогрессивную роль, помогает организации крестьян, в том числе индейцев. А Евангелическая церковь Evangelical Confidereation помогла создать одну из важных индейских общин, участвующих в восстаниях и протестах.

Мурали в Никарагуа. Иисус учит народ

— Кроме религиозности, меня смущало то, что многие страны Латинской Америки, кажутся издалека крестьянскими странами. Религиозные крестьяне… откуда в таких странах возьмутся прогрессивные общественные движения?

— В начале и в середине ХХ века в Эквадоре появилось мощное прогрессивное движение с сильной марксисткой риторикой. Левые городские интеллектуалы сотрудничали и с рабочими и с крестьянами организациями, и индейскими, и «метисо».  Так было положено начало низовым политическим движениями. В 50-60-х годах к ним присоединилась церковь.

С началом неолиберальных реформ в 80-е и 90-е в Эквадоре окончательно сформировались гражданские политические движения. Особенно много их среди индейцев, которые регулярно устраивают восстания. Свергли уже двух президентов, изменили конституцию, заставляют правительство вступать в диалог.

Изображения представителей теологии освобождения Камило Торреса из Колумбии и священника-сандиниста Гаспара Лавиана

— Это были мирные восстания?

— Мирные. Армия обычно принимает сторону индейцев, так как в самой армии служит много индейцев.

— Меняют ли эти восстания что-нибудь в обществе?

— Сложно сказать. Обычно благодаря им к власти приходит левый и прогрессивный политик, но через несколько лет правительство обязательно правеет. Тогда индейцы поднимают новое восстание. (С 2007 года Эквадор возглавляет левый президент Рафаэль Корреа, которые дружит с президентом Венесуэлы Уго Чавесом, президентом Боливии Эво Моралесом и лидером кубинской революции Фиделем Кастро – S.N.)

Плакат с призывом голосовать за Рафаэля Корреа. На заднем плане — плакат его конкурента, консерватора Альваро Набоа

— Расскажи о тех эквадорцах, которых ты сейчас изучаешь?

— Интаг в провинции Имбабура – это покрытые джунглями горы.  С ботанической и экологической точки зрения – очень богатое и разнообразное место. Там уникальный микроклимат – так называемый «облачный лес».  Исторически в этой местности жили индейцы Кичуа. Ближе ко второй половине ХХ века многочисленные переселенцы ринулись осваивать не тронутую землю, и к 50-м годам в Интагe  образовались экономические классы – лучшими участками  в долине реки завладели несколько семей, на которых батрачили индейцы и обедневшие крестьяне.

В 60-х – начале 70-х годах в Эквадоре началась национальная реформа. Идея реформы состояла в том, чтобы разбить гасьенды и  латифундии и побороть феодализм, передав землю в собственность батракам. Однако Интаги реформа почти не коснулась. В это труднодоступное место информация доходила плохо. Многие батраки даже не знали, что им положена земля.

— И там так и остался феодализм?

— Крупные землевладельцы иногда выдавали таким неинформированным беднякам «от щедрости» небольшой клочок неплодородной земли и скоро, в Интаге появился целый подкласс нищих крестьян с землёй, на которой ничего нельзя было вырастить. Часть реформы состояла в том, чтобы земля, находящаяся в собственности, обрабатывалась. Иначе её отбирали.

Это привело, с одной стороны, к тому, что феодалы начали «метить» свою землю плантациями эвкалиптов, которые забирали много воды и перенесли неравенство не только на землевладение, но и на использование водных ресурсов. С другой стороны, бедные крестьяне и индейцы, лишённые возможности вырастить хоть что-то на своих неплодородных, лишённых источника воды участках,  вынуждены были объединяться. Так появились очень эффективные совместные организации, которые впоследствии основным орудием в борьбе против горнодобывающих компаний.

Шахтёры Эквадора

— А откуда в сельскохозяйственном районе взялись горнодобывающие компании?

— На пике неолиберальных реформ Мировой банк оплатил геологические исследования  по всему Эквадору, в горах Интага нашли залежи меди. С этого момента в Интаг потянулись иностранные горнодобывающие компании. С 1994 года компании пробуют пробраться в Интаг, раскурочить горы и добывать там медь. Поначалу все компании ведут себя одинаково: они ходят по домам и обещают жителям деньги, славу и электрификацию всей страны.

— А почему компании вообще должны получать разрешение у крестьян? Если у них уже есть разрешение от правительства?

— В Эквадоре все полезные ископаемые принадлежат государству, в то время как земля находится в частной собственности. Однако ТНК не могут просто так начать взрывать горы. Им нужно что-то сделать с местными жителями: переселить их куда-то, договориться.  А местные жители, как я уже говорила, в Эквадоре очень хорошо организованы. Их не так просто обмануть.

Индейцы — инки

— И как же крестьянам, жителям гор (если их так можно назвать) удаётся сражаться с ТНК?

— Организации, которые создали жители, занимаются в том числе и исследованиями. Например, они нашли доклад японской компании о том, каковы будут реальные последствия добычи меди для экологии региона. В докладе было написано, что в регионе начнутся проблемы с водой. Неизбежно произойдёт опустынивание земли, ухудшение климата. Горнодобывающей компании придётся ставить платины и прорубать туннели в горах. Это приведёт  к затоплению двух деревень и переселению людей. Неподалеку от постоянного места проживания людей придётся организовать место захоронения токсичных отходов.

Компания попыталась скрыть этот доклад от жителей. Однако общественные организации его нашли и опубликовали. Кроме того, у местных жителей и без того возникли проблемы с японскими рабочими, которые за непродолжительное время существования исследовательского лагеря успели загадить местную реку, используя её для слива нечистот. Жители, для которых это был источник питьевой и хозяйственной воды, были возмущены.

Эквадорские крестьяне защищают свой уклад от ТНК

— Но что они могли сделать, кроме того, как возмущаться?

— В мае 1997 года организованные группы местных жителей зашли в разбитый японцами лагерь,  забрали все  предметы, которые там были от генераторов электричества до канцелярских принадлежностей и, сделав подробную опись всего имущества, чтобы избежать обвинения в краже, спустили его с гор в долину.

Затем они сообщили местным властям, что категорически против начала добычи меди в их регионе.  Власти не отреагировали. Тогда они вошли ночью в лагерь и сожгли его. Жертв среди японцев не было. Компания отказалась от права разработки и ушла из региона.

— А потом?

— Следующей компанией, попытавшейся начать добычу меди в Интаге, была чилийская. Чилийцы только начали оформлять бумаги и подавать заявки. Но жители Интага сразу же связались со своими чилийскими коллегами и вместе устроили протест в Чили в день официального визита президента Эквадора в Сантьяго. Поразмыслив, сколько денег и сил ей придётся потратить на сражения с местными жителями и какой урон её репутации это может принести, компания решила отказаться от разработки меди.  На этом этапе наши крестьяне пресекли поползновения ТНК в самом начале.

Крестьянский дом в Интаге

— Было ли это окончательной победой?

— Нет. Потом к ним пришла еще более агрессивная канадская компания. Канадские добывающие компании вообще пользуются нехорошей репутацией в развивающихся странах. |Эта компания вообще не стала церемониться с местным населением.

В какой-то момент, жители Интаге перекрыли дорогу, пытаясь воспрепятствовать начинающимся работам. Тогда компания наняла парамилитарес (частные военные подразделения) и отправила их усмирять не сговорчивых крестьян. Дело закончилось тем, что военные применили слезоточивый газ, и открыли по безоружным крестьянам стрельбу, ранили некоторых из них.

— Вот так это все и заканчивается: вместо стеснительных компаний, приходят сильные и жестокие, которые прекращают переговоры, а всех недовольных стирают в порошок…

— Ничего подобного! Так называемые горные крестьяне связались через интернет адвокатскую компанию в Канаде и подали на своих обидчиков в канадский суд. Дело приняло не шуточный оборот. Эквадорцев вызывали в Канаду на слушанья, брали у них интервью. Благодаря чему  об их ситуации узнали и за пределами Эквадора.  Канадский режиссёр снял про них даже документальное кино – «Под богатой землёй» называется.

Парамилитарес атаковали крестьн Интага слезоточивым газом

— На какие средства они все это делают? Это же страшно дорого: связываться с другой страной, содержать веб-сайты? Или в эпоху интернета всё возможно?

— Поначалу у них не было интернета, только  телефон. Однако постепенно начала складываться настоящая и техническая инфраструктура солидарности: веб-сайты, социальные сети.

— Что могло бы случиться, если бы местные жители договорились с хорошей ТНК о правильном проведении работ? Так ли уж плохо иметь инвестиции? Ведь все кругом хотят инвестиций! Считается, что лучше развивать промышленность, чем заниматься сельским хозяйством…

— Во-первых, экология везде, где проводились такие работы, резко испортилась. Эквадорцы  на востоке страны до сих пор живут на земле, обезображенной нефтедобычей. Есть много примеров, когда горнодобывающие компании, появляясь, обещает работу и хороший доход всем местным жителям. Постепенно выясняется, что это временная и низко квалифицированная работа. Такие работы быстро кончаются, зато экологию разрушается навсегда. Крестьяне никогда и нигде не получали от ТНК постоянный доход. В эквадорских горах одна китайская компания делает цемент. Так китайцы привезли с собой своих рабочих.

На кофейной плантации

— А что конкретно произошло бы, если бы крестьяне проиграли, если бы им не удалось остановить добычу меди?

— Прежде всего у них начались бы проблемы с водой. В этой местности единственный источник воды – река, а для добычи меди нужно очень много воды. Во-вторых, изменился бы микроклимат. Все это привело бы к тому, что они потеряли бы возможность заниматься сельским хозяйством, а их единственная собственность – земля,  обесценилась бы. Они остались бы или во власти горнодобывающих компаний, или им пришлось бы переезжать.

— Расскажи, а что собственно они теряют? Какой образ жизни они ведут сейчас? Тяжело ли им, бедно ли они живут?

— Не так уж и бедно. У них есть своя земля, постоянная работа. Они объединяются в кооперативы, например, молочные или сахарные, и совместно продают свою продукцию в город на хороших условиях. Богатство у них не растёт. Капиталов они не зарабатывают, но и далеко не бедствуют.

Сейчас, в рамках противостояния с ТНК, они начали развивать экологическую агропромышленность – агротуризм, свободную торговлю кофе. В их местности отличный микроклимат. У них есть школы, приличное медицинское обслуживание и два часа до большого города Отавало.  Везде электричество. Ни о каком голоде или бедственном положении среди крестьян речь не идёт. Эти люди вполне счастливы. И они понимают, за что борются.

Эквадорские крестьяне понимают, за что они борются

— Но не все же так устроены в Эквадоре. Там есть и много бедных. Где живёт эквадорская беднота?

— Конечно, бедные есть.  Многие из них живут в городах. У них нет земли. Вообще исторически самые бедные – индейцы и афроэквадориане. Их бедность – результат общественного расизма и маргинализации.

Но, конечно, и их деревни одна от другой отличаются. Есть и хижины с босыми и оборванными детьми, а есть и традиционные культуры, у которых хорошо налаженная система пропитания, в основном они охотятся, ловят рыбу, растят юкку и маниок,  участвуют в местной экономике: что-то продают на рынке, что-то, если им не хватает, докупают.

Крестьянский рынок

— Откуда же берётся настоящая бедность в Эквадоре?

— По-настоящему бедные появляются не тогда, когда кто-то в лесу живёт без электричества, как жили его предки 1000 лет, охотится, рыбачит и имеет маленький огород. Бедность – это не то, сколько ты имеешь, это – твой социальный статус. Это когда под давлением, силой, тебя впрягают в систему, в которой ты оказываешься на самом дне, а вырваться из этой западни уже не можешь.

Эквадор — одна из красивейших стран мира, но её портят ТНК

— Существует опасность того, что твои горные крестьяне пополнят  армию городской бедноты?

— Нет гарантии, что выселенные крестьяне, получили бы хорошую землю. А если бы они  попали в город, то скорее всего оказались бы в сламах, так как для городской жизни у них нет полезных навыков, при том, что у них просто другая профессия, которую не так просто перенести на новую почву. Они хотят заниматься тем делом, которое они любят, которое, кстати, востребовано в обществе.

Ника Давидова
Sensus Novus: Артель аналитиков