Иные 1990-е

«Не надо упрямиться, иначе мы будем вас немножко беспокоить»

Девиз передачи «Трансильвания беспокоит»

Не так давно, читая воспоминания какого-то очередного рокера-интеллигента, про то, «как тяжело им жилось при Советской Власти», я поразился пафосному заявлению о том, что его мировоззрение было сформировано передачей «Рок-посев», выходившей в те времена в эфире Би-Би-Си. Вел эту передачу некий аляповатый радиодиджей Сева Новгородцев, затесавшийся среди тамошней эмигрантской публики. Я начал было иронизировать над тем, что какой-то ди-джей может формировать мировоззрение человека, и как из этого вырастает инфантильный рус-рокер. Но тут же осекся. Ибо понял, что ведь и мое мировоззрение было сформировано примерно так же.

На просторах Советского Союза, уверен, найдется ещё немало людей, которые с удовольствием признаются вам, что их мировоззрение сформировано одной радиопередачей, выходившей во второй половине 90-х годов раз в неделю в ночном эфире несуществующего уже давно «Радио 101». «Трансильвания беспокоит» — это не просто «культовая передача». «Трансильвания беспокоит» — это как секретный пароль, отличающий своих от чужих, понимающих от непонимающих. Никто, конечно, не считал людей, припадавших по ночам к приемнику, дабы услышать великолепный баритон ведущего Графа Хортицы, но судя по тому, что они регулярно попадаются в самых неожиданных местах, их было очень немало.

Свое первое знакомство с радиопередачей «Трансильвания беспокоит» я помню очень хорошо. На последних «рекламных» страницах какой-то книжонки дугинского издательства было своеобразное объявление, приглашающего послушать эту передачу в ночном эфире «Радио 101». Включив радиоприемник в означенное время, я на целый час погрузился в удивительный мир, созданный стараниями Графа Хортицы. И «заболел». С того самого дня Хортица стал моим кумиром.

Это была музыкальная передача. Но не только. Хортица ставил удивительную музыку и щедро разбавлял её своими комментариями, которые часто не имели к этим песням никакого особого отношения. Иногда он зачитывал куски художественных произведений, статей из старых советских газет и журналов и многое другое. Передачу перебивали включения из старых советских фильмов и породистые голоса актеров старой школы добавляли удивительного очарования и многозначительно оттеняли смыслы сказанного радиоведущим. Все это было совершенно неразделимо, я не знаю ни одного меломана, который бы после записи передачи вырезал бы оттуда все кроме самих песен, как это делают обычно. Нет, каждый выпуск «Трансильвании» — это цельное произведение, где комментарии ведущего, песни, все вставки и даже заставки ценны и представляют собой художественное совершенство.

При этом, передача никогда не скатывалась в театральный спектакль, в радиопостановку. Нет, это совершенство достигалось именно и только в жанре радиопередачи. Несмотря на ретро-подборку, все это было очень актуально и направленно на самое острие времени. Едва ли эти передачи будут полностью понятны тем, кто не жил в то время, хотя и для историков и меломанов будущего они, безусловно, останутся кладом. Впрочем, обо всем по порядку.

Суровые времена

Это были 90-е годы. Время, которое уже стало забываться. Ощущения от 90-х уже почти погребены под бесконечными спорами про это время, точно также в 90-х уже никто не помнил про «перестройку», а в «перестройку» все основательно позабыли про «застой». Люди склонны очень быстро поддаваться словам и забывать про саму суть предшествовавшей эпохи. «Лихие» девяностые или «время надежд», ни один из этих ярлыков не отражает те времена, не раскрывает их суть даже отчасти.

«Время надежд», циничный лозунг списанных в утиль истории идеологов «реформ», которые подобны крысам, что переходят в наступление, будучи загнанными в угол, нам совершенно понятен. Это время их надежд, да и только. Но и «лихие девяностые» — это совсем не то, что чувствуем мы, когда вспоминаем это омерзительное время. «Подлые девяностые», «гнусные девяностые», позорные девяностые», пожалуй, сошли бы куда лучше для описания той эпохи.

Надежды и вправду не было, равно как и всего прочего. Не было истории, не было культуры, не было государства и не было народа. Нам не оставили даже обломков своей страны, каждый обломок был приватизирован, все ошметки собирались и продавались на металлолом. В цехах заводов были склады по хранению китайского шмотья, профессора классической филологии приторговывали ситцем и просроченным шоколадом на барахолках, а в домах пионеров копошились харизматические секты. Россия 90-х – это киберпанковский мир-катастрофа, который наступил без всякой ядерной войны. В Кремле – оккупационное правительство, какие-то совершенно чуждые нормальному человеческому генотипу персонажи-монстры из романов Лавкрафта, открыто издевающиеся над людьми с экранов телевизора, либеральные идеологи, поощряющие воров, журналисты, называющие этих мародеров «солью земли».

И самое ужасное, что отсутствовала культура как таковая. Иногда на ТВ проникали старые советские фильмы, непременно с глумливыми постмодернистскими комментариями. Иногда безголосые придурковатые «звезды», подхихикивая, устраивали очередные «Старые песни о главном». А культура куда-то ушла. Старые самиздатовские диссидентские «фиги в кармане» культурой сделать не удалось. Булгаков, лезущий из всех дыр, давно уже вызывал только тошноту. Подборка всяческих космополитов-пастернаков, от Набокова до Бродского, национальной культурой быть никак не могла, ведь все они всю жизнь свою стремились к прямо противоположному.

Для поколения 76-82 это были чудовищные времена. Культура нашего детства высмеивалась и всячески поносилась, а другого у нас не было. Это было тоскливо, очень тоскливо. Русским для молодежи тогда мог быть только рок и многие мои сверстники, хоть и называют себя патриотами и ненавидят 90-е не меньше меня, до сих пор не отошли от котельной «романтики» советских малообразованных отщепенцев. Они так и не обрели никакой иной культуры, слушают «русский рок», тренькают на гитарках, и их мир наполнен убогими штампами ущербных субкультур.

Даже те из нас, кто «сопротивлялся» и голосовал за КПРФ, вынужден был идти по этой колее и жить без культуры. Советская культура воспринимались комично. Представления о ней огранивались «любимыми народом» кинокомедиями и официозом. Комедии искренне любили, особенно рязановские, над официозом потешались. Уже в 90-х взгляд на советскую культуру не особо отличался от того, как рисовали СССР в голливудских фильмах времен холодной войны. Какие-то казаки, фильмы про колхозы, соцреализм, Большой театр. Все.

Луч света

Именно на этом фоне и появилась передача «Трансильвания беспокоит» и Граф Хортица. Кто это такой? Георгий Сельевич Осипов, запорожец с албанскими корнями. Черноволосый высоченный провинциальный коллекционер музыки. Ещё в советское время он знал про музыку ХХ века все. Чтобы получать заграничные пластинки, он даже спелся с диссидентами, от общения с которыми у него остались тетрадки с записями Михаила Гефтера и Глеба Павловского.

Не гнушался в советские времена ни спекулировать дисками, ни подрабатывать лабухом в запорожских ресторанах. Такие люди были в любом советском городке. Они записывали музыку на бобины по 5 рублей за сторону и служили форточкой в западный мир для всех «продвинутых» советских людей. Через них тонкой струйкой по СССР растекалась музыка, глянцевые журнальчики, книжки на английском и прочая «идеологическая зараза». Гарик Осипов был именно таким.

Но именно он в 90-х сумел открыть для нас и другую форточку. Малюсенькую форточку, глазок в советскую культуру, казалось, уже окончательно утраченную и погребенную под говорильней культурологов и пошлостью эстрадных артистов. На час, пока шла передача, мы приобщались к абсолютно другому миру. К миру и культуре, в которой мы должны были бы жить, если бы не произошедший катаклизм, превративший цивилизованных советских людей в читающих пелевинскую отрыжку дикарей.

Передача быстро вышла за рамки сугубо музыкальной, а затем и культурной. Граф Хортица говорил от лица всей Советской Цивилизации. На ее закате вдруг появилась скромная радиопередача, отразившая дух уходящей культуры настолько пронзительно и совершенно, что мигом развеивалась вся глупость и ложь, которую нагородили дегенераты за десять лет горбачевской перестройки и ельцинских реформ, и великая Советская цивилизация представала в своей ослепительной мощи и красе. Да не просто советская, а цивилизация Варшавского Договора.

Нам было куда сложнее, чем засыпанным перхотью диссидентам в СССР. У тех была куча «вражьих голосов» и поддержка «свободного мира». А у нас была только «Трансивальния» – один час один раз в неделю. Но этого часа хватало на то, чтобы быть Человеком всю неделю до следующей передачи, чтобы с настоящим благородным презрением представителей несравненно более высокой цивилизации смотреть на копошащихся в грязи обезьян, в которых превратилась огромная часть населения, предавшая и забывшая свою собственную культуру. И было достаточно, чтобы научиться отличать от этой массы тех немногих, что сумели сохранить свое достоинство.

И главное – «Трансильвания» задавала эстетические критерии. Вооружившись «Трансильванией», ты быстро отличал фальшь и мошенничество от истинных вещей. Тебя уже не могли обмануть думские клоуны, рядящиеся в одежды коммунистов, чтобы ты за них отдал свой голос. Тебя уже не могли обмануть сальноволосые рокеры, вдруг запевшие «патриотические» песни. Ты уже не считал своими всех потенциальных жертв карательной психиатрии, которые с чего-то стали называть себя твоими единомышленниками.

Слушая Трансильванию, ты находился в позиции сотрудника КГБ, который перекрывал воздух всяким недоумкам, начитавшимся «Колокола». Ты смотрел на мир глазами комсомольца, который выковыривал из котельных «рус-рокеров», брезгливо рассматривал этих вошек на свет и загонял ещё глубже. Ты мыслил теми же категориями, что цензор, учивший киношников хорошим манерам и качественному искусству. Ты понимал советскую эпоху и понимал, как это было хорошо. Ты обретал советский стержень. И все заложенное в тебя в детстве начинало работать. «Ты же советский человек»!

Приоткрыть другую сторону СССР

Гарик Осипов знакомил нас с давно забытыми героями советской эстрады, открывал новые имена. Из его передач мы узнавали голоса Анатолия Королева, Виктора Вуячича, Батыра Закирова. Новыми красками заиграли и старые знакомые Магомаев, Муллерман, Горовец. Он давал то, что, казалось, уже предано своими же народами и утрачено навсегда. Карел Гот, Вольдемар Матушка, Янош Коош, Чеслав Неман, Джордже Марьянович — эти «маги сильной доли» по выражению Хортицы, открыли нам дверь в страны Варшавского Договора.
В наши страны, загадочную и солнечную Румынию, красочную и терпкую Венгрию, милую и аристократичную Чехословакию, в благородную Польшу. Эти страны когда-то ещё не утратили своего достоинства, и Граф Хортица научил нас любить их такими, какими они могли быть.

Осипов показал и другую сторону СССР. Страну мудрых и честных взрослых людей. Оказалось, что кроме пошловатого блеянья разного рода галичей, всех этих бардов-диссидентов, пошляка Высоцкого, были и другие исполнители в жанре авторской песни. Редко какая передача обходилась без песни Аркадия Северного – подлинного советского человека с гитарой.

Подобно истинному советскому цензору, Граф Хортица тщательно отбирал для нас и продукты западной культуры. Учил нас находить стиль и благородство в самых неожиданных жанрах. Глэм, белый соул, черный фанк, итальянская эстрада, великие американцы лас-вегасовского разлива. Петула Кларк, Ventures, Slade, Джонни Риверс, Скотт Уокер, пели в его передачах в унисон с Песнярами и Жеромом Багана, вели уважительный и величественный диалог культур. Осипов обозначил новый фронт, в котором благородство противостояло низости, хороший вкус — пошлости, честность — лжи. Оказалось, что Советский Союз проиграл холодную войну вовсе не той Америке, что мы думали.

Оказалось, Америка сама давно уже сама пала под ударами настоящего врага. А мы ещё долго после этого держались, пока сокрушающая волна пошлости не перевалила за железный Занавес и не поглотила и нас. Оказалось, что была и другая Америка. Америка, которая ненавидела Олбрайт и Клинтонов не меньше нашего. Загнанная в резервацию Лас Вегаса, высмеянная и затравленная, но не сломленная Америка великих, Америка Фрэнка Синатры и Ричарда Никсона, Фрэнки Лэйна и Хью Лонга открывалась нам во всей своей красоте и мощи.

Граф Хортица учил любить и гордится своей страной, Империей Зла, во всех её мелочах и деталях. И каждый раз он приоткрывал какие-то её новые и неведомые до того грани. А мы слушали затаив дыхание.

Потом я стал много ездить в разнообразные командировки по стране. Встречаться самыми разными людьми, такими же, как я, молодыми «национал-патриотами». И всегда возил с собой кассеты с записями любимыми передач «Трансильвании». Киев, Брянск, Симферополь, Оренбург, Барнаул. Везде я встречал растерянных людей, задыхающихся в пошлости ельцинской России и незалэжной Украины. Днями напролет они валялись на диванах, пили водку, бродили по умирающим городам, слушали русский рок. Я буквально заставлял их вслушаться в привезенные кассеты, и они словно оживали, стряхивали с себя морок. Это было волшебно! В их глазах зажигались огоньки, они обретали надежду. Как я горд тем, что зажег несколько таких огоньков.

Как-то раз мы носились на машине по солнечному весеннему Барнаулу, из динамиков на всю мощь играл Батыр Закиров, и мои спутники восторженно орали и замолкали, когда из динамиков слышался голос Хортицы. Мы были на самом деле счастливы и знали, для чего нам стоит жить. Жить, чтобы пережить Ельцина и всех гайдарочубайсов, чтобы уничтожать пошлость и быть носителями нашей великой культуры. Ребята передали бутылку местной водки Гарику Осипову, которую я с ним впоследствии распил. Это была большая честь. Какую гордость я тогда испытал, поднимая рюмку с этим великим человеком! Как мне все завидовали тогда. И вот спустя десять лет, совсем недавно я оказался в машине совершенно постороннего человека. Каково же было мое удивление, у него играла запись старой передачи «Трансильвании». Целый диск с записями этих передач. Мы разговорились, я прихвастнул личным знакомством с автором и тем, что выпивал с ним. И увидел ту же самую зависть, что и десять лет назад. Граф Хортица до сих пор будоражит всех «обособленных людей» моего поколения.

Его личность многогранна. Он не только энциклопедист в области музыки, но и сам великолепный певец, способный исполнить любую песню в любом жанре. Его концерты проходят регулярно в небольших московских клубах. Один из лучших переводчиков с английского в России, переводящий книги и тексты мюзиклов. Блестящий публицист, его статьи всегда производят фурор. А для многих ещё и Учитель.

Запорожский коллекционер заграничных пластинок, сумевший в цикле радиопередач создать лучшую хрестоматию по советской культуре. Пожалуй, никто не осмыслил советскую цивилизацию так глубоко, никто не создавал произведений, наполненных такой неподдельной любовью и гордостью за свою страну. Эти передачи останутся навсегда и будут лучшим способом попасть на экскурсию в родной Советский Союз и Варшавский Договор, и ещё ни одна диссертация будет построена на их изучении.

Когда меня спрашивают, было ли хоть что-то хорошее в 90-х, я всегда вспоминаю «Трансильванию». О да, было! Именно эта передача позволила мне продержаться в те времена. На обложке одного альбома группы «Нож для фрау Мюллер» среди прочего текста можно обнаружить благодарность Графу Хортице за то, что он помог выработать «жизненную позицию». Хочется присоединиться к музыкантам – все именно так!

Впрочем, почему это я все время в прошлом времени? Георгий Осипов здоров, молод и ничуть не утратил своего великолепия и харизмы. И он ещё не раз побеспокоит нас своими проектами.

Артём Акопян

Русский журнал