Главная » Политика

Образ «чужого» в контексте межэтнических коммуникаций

10 февраля 2011 Комментариев нет

rusmusflagСами понятия «доверие, дарение, благодарение» подразумевают наличие коммуникаций. Они могут быть сакральными или профанными, индивидуальными (напр. индивид – другой индивид); наконец – групповыми, в которых участвуют группы различного таксономического уровня. Добавим, что в традиционных культурах конкретные контакты нередко приобретают сакральную окраску. Целью сообщения является рассмотрение семантического поля образа «чужого» в контексте меж- и внутриэтнических коммуникаций. Для этого мы попытаемся ответить на вопрос: включает ли оно только представителей других этносов (т.н. инородцев), либо «чужим» могут быть члены «своего» народа. В работах, близких к нашей теме, понятие «чужой» в основном распространяется на представителей иного этноса (далее будет использоваться понятие «инородец»). Иначе говоря, «чужой» = «инородец». Следует оговориться, что в политической литературе, публицистике и разговорном лексиконе название «инородец» звучит негативно, воспринимается как оскорбительное. Мы используем определение что это – «…представитель иноэтнической группы, соотносимый с категорией «чужого», опасного, потустороннего» (Белова О.В. Инородец //Славянская мифология. М: Эллис Лак, 1995. С.213). Семантическое поле названного образа рассматривалось также в работах В.Н. Топорова, Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, С.В. Оболенской. Если рассмотреть пережиточные представления, бытовавшие в традиционных культурах славянских народов еще в 19 столетии, то можно выделить следующие отрицательные характеристики (семантики) инородца:

1. Иноязычие, которое воспринимается как немота. Например, русское «немец», распространяемое в прошлом вообще на иностранцев, буквально означает «немой». Иностранный язык может восприниматься как язык не-чистой силы или животных. Если добавить, что голос в народных представлениях является признаком освоенного человеческого пространства и вообще – мира живых, то его отсутствие подчеркивает потусторонность инородца.

2. Представители других этносов могут выступать в виде некоего мифического народа: великанов, людоедов, карликов. Им приписывалась исполинская сила. Например, в Болгарии мифических великанов и людоедов называли «джидове» или «джидовци», то есть название явно происходит от «жидовин». Встречаются также названия «латини» либо «елини», восходящие, соответственно, к латинянам и эллинам.

3. Инородцам могли приписываться необычные черты внешности или скрытые дефекты, подчеркивающие их чужеродность. В Польше говорили, что евреи имеют маленькие хвостики, а у лютеран – 6 пальцев на ногах. «Чудь» в представлениях русских – «белоглазая», «одноногая» и т.д.

4. Распространенным являлось представление, что у инородцев нет души. Поэтому они часто находятся в родстве с животными. В бранной (от «брань», «ругань» – С.Ч.) субкультуре разных народов мы встречаем, что журавли происходят от цыган (у украинцев), в удоде живет душа еврея (у поляков), «песья вера» (у русских).

5. Инородцы и нечистая сила тесно связаны друге другом, считаются причастными к колдовству и знахарству. Подобные представления восходят к первобытному мифологическому сознанию, когда представитель иного коллектива (даже не этноса, соплеменности, а – рода) воспринимался как выходец из мира мертвых и демонов. В этом смысле классическим примером инородца является невеста в свадебном ритуале. В игровой форме в современной свадьбе сохраняются мотивы борьбы и потенциальной опасности молодой женщины, входящей в дом (а ранее – в род) жениха. Невеста – инородец, но не в этническом, а в родовом, первобытном смысле. Потенциальная опасность инородца распространяется на все объекты, связанные с ним. Однако, семантическое (смысловое) поле данного образа включает и немало положительных характеристик. Это объясняется тем, что в прошлом между коллективами существовали не только отношения соперничества и вражды, но и – сотрудничества, происходил культурный обмен, складывались брачные связи.

Как примеры положительных семантик можно назвать следующие. У южных славян в семьях, где часто умирали дети, в восприемники к новорожденному приглашали инородца; хорошей приметой считалось встретить его на дороге (лучше в первый день нового года либо в первый день после Рождества или Крещения), а также увидеть во сне. Для сравнения, в аналогичных ситуациях монах является плохой приметой. Часто инородцы выступают в качестве силы, прекращающей конфликты, создающей государства, династии. Перечень примеров можно продолжить, но, обобщая сказанное, отметим, что оппозиции типа «мы – они», «наш, свой этнос – инородцы, чужие» сложны, противоречивы и отражают реальное многообразие этнокультурных контактов. Поэтому, на наш взгляд, такие явления как «дарение» (дар, подарок, дарообмен), «благодарение» (благодарность), «доверие» следует рассматривать в историческом развитии. И не всегда они могут сочетаться с привычными нам понятиями «бескорыстие», «открытость» и т.д.

Обращаясь вновь к образу «чужой», выскажу мнение, что оно не равнозначно понятию «инородец», но значительно шире. Сказанное хотелось бы выразить через формулу: чужой = инородец + «свой» чужак (чужой). Логично рассмотреть, что подразумевается под понятием «свой чужак», где термин «чужак» равнозначен прилагательному «чужой». На наш взгляд, семантическое поле данного понятия включает:

1. Инородцев, которые связаны с «нашей» культурой, интегрируются в нее. Механизмы интеграции могут быть разными: сословные, религиозные, военно-политические и т.д. Более того, осуществляться они могут как мирным, так – и насильственным путем (например распространение мировых религий). Как пример можно назвать группы казаков-мусульман (т.н. донских, юртовых татар) и казаков-калмыков в составе донского казачества. Эта категория «своих чужаков» включает представителей других этносов.

2. Представителей «нашего» этноса, оказавшиеся на переферии культуры. Во-первых, это группы, которые интегрируются в чужую культуру. Особенно остро воспринимается при этом переход к культуре враждебной. Во всех группах казачества людей, перешедших к неприятелям и принявшим ислам, называли «охреяне», «потурнаки» и обычно не щадили. Во-вторых, это группы, которые нарушают ценностные (аксиологические) установки данной культуры. Например, это – нарушители признанной обществом морали, разбойники, религиозные сектанты и т.д. В – третьих, в традиционных культурах, к ним относятся имеющие высокий общественный статус профессиональные группы: кузнецы, гончары, мель-ники, могильщики, повитухи и др. Это объясняется мифологизацией на-званных профессий, их связью с миром неосвоенного, потустороннего. Имеется немало этнографических примеров, когда кузнецам, строителям, гончарам приписывали колдовские навыки, связь с «нечистым». В-четвертых, на периферии своей культуры могут оказаться «слишком правильные», то есть наиболее последовательные приверженцы нравственных ценностей. Например, абсолютный трезвенник может встречать в обществе настороженность и неприятие такое же, как и горький пьяница. Более того, пророки и праведники подвергаются в изменившихся условиях жестоким гонениям со стороны вчерашних последователей. Мы рассмотрели некоторые аспекты этнических коммуникаций, учитывать которые целесообразно при обращении к понятиям «доверие», «дарение», «благодарение».

Черницын С.В.

Штайнеровские чтения (III – V). Ростов-на-Дону, 2005. С.46_49.

Дикое поле

Leave your response!

Add your comment below, or trackback from your own site. You can also subscribe to these comments via RSS.

Be nice. Keep it clean. Stay on topic. No spam.

You can use these tags:
<a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>

This is a Gravatar-enabled weblog. To get your own globally-recognized-avatar, please register at Gravatar.

Я не робот.